Цены на энергоносители находятся на высоких по историческим меркам отметках. Это касается не только нефти и газа, но и лития («топливо» для аккумуляторных батарей), а также урана. Возвращение интереса к атомным реакторам на фоне энергетического кризиса и стремления сократить выбросы углекислого газа неизбежно привело к резкому росту цен на ядерное топливо. О том, насколько значительным является рост стоимости урана и кто сейчас контролирует этот рынок, — в материале «Известий».

Почем фунт урана

Цена на уран к концу сентября на мировых рынках достигла $70 за фунт (453,59237 г), увеличившись на 45% по сравнению с началом года. По меркам последних лет это запредельно высокие цены: в среднем стоимость топлива для АЭС в предыдущие 10 лет не выходила за $20–50 за фунт. В целом цены достигли 12-летнего максимума и лишь немного уступают самым высоким отметкам 2011 года, когда они составляли около $75.

Уран, как и прочие сырьевые товары, быстро рос в цене на рубеже нулевых-десятых годов. Однако затем случилась авария на АЭС «Фукусима», которая привела к очередному всплеску атомофобии, по масштабу даже превзошедшей чернобыльскую. Япония надолго приостановила работу большинства своих АЭС: к 2022 году в строю осталось всего 10 реакторов из 54, хотя еще 29 вполне пригодны к запуску. Еще жестче ситуация в Германии, где правительство приняло решение вообще ликвидировать мирный атом, пойдя по стопам Италии (там АЭС прекратили работать в 1990-е годы). Из числа главных атомных держав только США, Россия, Китай и Франция сохранили или даже увеличили объемы генерации на своих АЭС. Всё это неизбежно привело к падению цен на уран, главный компонент ядерного топлива.

Атомный оптимизм и пессимизм, впрочем, ходят по кругу. Новый цикл запустила активизация на рубеже 2010–2020-х борьбы с изменением климата и выбросами углекислого газа. Все вдруг обратили внимание на то, что атомная энергетика является углеродно-нейтральной. Соответственно, есть готовая и широко используемая технология, которую можно использовать для достижения целевых показателей. ЕС в 2021 году причислил атом к зеленой энергетике, что стало триггером для активизации проектирования и строительства новых реакторов не только в Европе, но и за ее пределами. К тому же подходит срок запуска целого ряда АЭС в странах, которые всё это время занимались их строительством (к примеру, первая очередь АЭС «Аккую» в Турции заработает в 2024 году).

Наконец, на цены повлиял и конфликт на Украине. С одной стороны, стремление снизить зависимость от российской нефти и газа привело к активизации намерений по строительству новых реакторов. С другой, беспокойство начала вызывать ситуация с цепочками поставок из России и через территорию России, что привело к паническим закупкам операторов АЭС в Европе, которые выбирали максимумы, которые положены им по договорам (а поставки топлива на АЭС в большинстве своем осуществляются на основе долгосрочных контрактов).

В 2023 году масла в огонь добавил военный переворот в Нигере, стране, обеспечивающей поставки 5% урана на мировой рынок. Французский оператор нигерских месторождений Orano временно прекратил работу из-за обострения отношений между государствами. Впрочем, китайцы, управляющие другими месторождениями, продолжают свою деятельность в африканском государстве, несмотря на сложную политическую ситуацию. Но для дальнейшего разгона цен политических проблем оказалось вполне достаточно.

Кто владеет ураном — владеет миром

Топливо для АЭС получают несколькими способами. Во-первых, это повторное обогащение отработанного ядерного топлива (ОЯТ). В таком «закрытом» топливном цикле живут Россия, Великобритания, Франция и Япония. Для сравнения, в США ОЯТ, как правило, подлежит захоронению. Еще один «вторичный» источник топлива — обедненный оружейный уран. Из каждый тонны урана в ядерных зарядах можно получить около 300 т сырья для атомных электростанций. Вместе эти отрасли обеспечивают около четверти мирового рынка ядерного топлива. Остальной уран добывается непосредственно из недр.

На данный момент крупнейшим мировым поставщиком «сырого» урана является Казахстан, который в 2021 году добыл 21 тыс. т, или 45% глобального производства. В пятерке лидеров также находятся Намибия (5,8 тыс. т), Канада (4,7 тыс. т), Австралия (4,1 тыс. т) и Узбекистан (3,5 тыс. т). Как видим, все вместе взятые они добывают меньше урана, чем юго-восточный сосед России. Сама РФ добывает 2,6 тыс. т, или 5,4% глобального производства. Помимо резервов в недрах, существуют еще и промышленные запасы, которых в таких странах, как США и Россия, может хватить на много месяцев (если не лет) производства.

По доказанным запасам ситуация иная. Крупнейшим источником урана в будущем может стать Австралия, обладающая, предположительно, более чем 2 млн т. В пятерке также (по убыванию) Казахстан, Канада, Россия и Намибия. Стоит отметить, что резервы Канады и России могут быть пересмотрены, так как геологоразведка в Сибири и Северной Канаде проводилась в недостаточных масштабах. В любом случае уран не тот ресурс, который легко исчерпать. В отличие от нефти и газа, его хватит еще на многие сотни лет даже при кратном увеличении генерации АЭС в мире (а это вполне реалистичный сценарий, учитывая текущие тенденции). Трудности с ураном возникают не из-за того, что его мало, а в силу сложности и дороговизны его добычи, что неплохо иллюстрируют примеры из США.

Только вверх

Так, Uranium One в 2018 году добывала уран в штате Вайоминг на 20 участках, теперь их количество сократилось до двух. Главная причина — слишком низкая себестоимость. При ценах в $30–40 за фунт шахты закрывались, а пандемия лишь ускорила их ликвидацию.

Американская добыча урана может быть рентабельной при мировых ценах от $70 до $90 за фунт, по разным оценкам. Но, так как кадры за время простоя уже утеряны, даже при нынешней конъюнктуре потребуются существенные инвестиции в возобновление производства и много времени.

В такой же ситуации находятся месторождения и в других странах. Россия, к примеру, могла бы существенно увеличить добычу. В частности, есть Эльконский рудный район в Якутии, чьи суммарные запасы составляют 357 тыс. т. Однако из-за низких цен эти проекты были заморожены. Сейчас появляется реальная возможность возродить это направление и удвоить (если не утроить) производство сырья для ядерного топлива в РФ.

Нет никаких оснований полагать, что цены в ближайшее время будут падать. Судя по всему, нынешний подъем — только начало. Ведь доллар за последние 10 лет заметно обесценился, и текущие $70 означают не более $45 10–12 лет назад. А спрос неизбежно будет расти: в процессе строительства находятся десятки реакторов по всему миру, и со временем всё больше стран будут осваивать мирный атом. Один только возврат японских АЭС к работе (что неизбежно случится в промежутке с 2025 по 2030 год) может потребовать тысячи тонн дополнительного урана в год. В то же время, в отличие от нефти, газа, угля и других ресурсов, доля стоимости урана в производстве конечного продукта — электроэнергии — до смешного низка (менее 5%), а значит, имеет значительный потенциал к увеличению без потери рентабельности для управляющих АЭС компаний.